По крайней мере для меня из «этого» получилось нечто грандиозное. Затем я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Когда я снова их открыл, то меня окружали мои друзья по сериалу «Друзья» (без них я, наверное, был бы вынужден играть главную роль в шоу под названием «Без друзей»). Я благодарю Швиммера за то, что он заставил нас держаться вместе, когда мог бы остаться среди актеров в гордом одиночестве, но и получать больше, чем все остальные. Благодарю его и за то, что он решил, что мы должны быть командой, и за то, что мы стали зарабатывать по миллиону баксов в неделю. Лиза Кудроу — еще ни одна женщина меня так не смешила. Кортни благодарю за то, что заставила Америку думать, будто такая красивая девушка выйдет замуж за такого парня, как я. Дженни — за то, что позволяла мне смотреть на свое лицо две добавочные секунды каждый божий день. Благодарю Мэтта ЛеБлана, который взял единственного стандартного персонажа и превратил его в самую смешную персону в сериале. Все они и сейчас находятся для меня на расстоянии в один телефонный звонок. Воссоединяясь с друзьями, я плакал больше, чем кто-либо из них, потому что я понял, чем я обладал, а благодарность, которую я чувствовал тогда, соответствует благодарности, которую я чувствую сегодня. Сразу за пределами этого ближнего круга находилась вся наша съемочная группа, продюсеры, сценаристы, актеры, зрители — множество лиц, слившихся для меня в единое радостное лицо. Марта Кауффман, Дэвид Крэйн и Кевин Брайт! Без вас сериал «Друзья» был бы немым фильмом. Фанаты, множество фанатов, которые залипли на сериал и до сих пор его смотрят и пересматривают. Их чистые, как у Бога, лица и сейчас смотрят на меня, как будто я все еще нахожусь в Голливуде, в Бёрбанке, на сцене № 24. Их смех, к которому я так долго стремился, до сих пор эхом разносится по склонам каньона и спустя годы звучит в моих ушах…

Я думаю обо всех кураторах, и о товарищах по обществу трезвости, и о врачах, которые помогли мне не запороть самую лучшую работу в мире.

Я смотрю на воду и очень тихо говорю: «А может быть, я не так уж и плох?» И возвращаюсь за следующей чашкой кофе.

В доме я нахожу Эрин — она всегда оказывается рядом, когда мне это нужно. Я не говорю ей, о чем я там думал, но вижу по ее глазам, что у нее есть идея. Она ничего не говорит, потому что именно так поступают лучшие друзья. Эрин, Эрин, Эрин… Она спасла мне жизнь в реабилитационном центре, когда взорвались мои внутренности, и она спасает ее каждый день до сих пор. Кто знает, что бы я делал без нее; лично я никогда не буду и пытаться это узнать. Я могу сказать, что ей не терпится закурить, но она не срывается. Найдите друга, который вместе с вами что-то бросит, — и вы будете удивлены тем, как много это значит для дружбы.

Солнце поднялось еще выше. Прекрасный день в Южной Калифорнии почти в самом разгаре. Вдалеке я вижу лодки, а если прищуриться, то клянусь, что вижу серферов, бездельничающих на спокойной воде. Желание благодарить до сих пор кружится вокруг меня и становится даже сильнее теперь, когда в памяти всплывает все больше лиц: персонажи любимых фильмов Вуди Аллена, герои сериала «Остаться в живых», Питер Гэбриел, Майкл Китон, Джон Гришэм, Стив Мартин, Стинг, Дэйв Леттерман (за то, что в первый раз пригласил меня на свое шоу), Барак Обама, самый умный человек из всех, с которыми я когда-либо разговаривал. На ветру я слышу фортепианную версию песни Райана Адамса New York, New York, записанную в Карнеги-холле 17 ноября 2014 года. Я снова понимаю, как мне повезло, что я занят своим делом, которое позволяет мне не только иметь доступ к неординарным людям, но и дает возможность воздействовать на людей так же, как на меня действует, скажем, песня Питера Гэбриела Don’t Give Up (не будем обсуждать тот клип, где он обнимает Кейт Буш; для меня это почти невыносимо). Когда я думаю обо всех актерах, которым повезло или не повезло, то вижу лицо Эрла Х. — в его хорошей версии, а не в плохой. И вскоре его сменяет лицо моего нынешнего куратора Клэя, который часто уговаривает меня на добрые дела. Я думаю обо всех врачах и медсестрах Медицинского центра Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, которые спасли мне жизнь. Увы, меня больше не ждут в этой больнице из-за того, что в последний раз они поймали меня за курением. Благодарю Керри Гейнора за то, что убедил меня: последнего раза никогда не будет. А за всеми этими людьми стоит облик Билла Уилсона, основателя Общества анонимных алкоголиков, которое день за днем спасает миллионы жизней. Эта организация, которая по-прежнему отказывается «стрелять в раненых», навсегда остается для меня маяком.

Я благодарен стоматологам… Нет, погодите, не так… Я люто ненавижу стоматологов…

Где-то позади меня, выше по склону холма, звучит намек на детский смех — это мой самый любимый звук. Я беру ракетку для пиклбола, снова выхожу во дворик и для разминки делаю несколько ударов. До недавнего времени я ничего не знал о пиклболе, да и не думал, что когда-нибудь буду достаточно здоров для того, чтобы снова заниматься хоть каким-то видом спорта. Я давно перестал махать теннисной ракеткой, но новый Мэтти теперь с нетерпением ждет вечеров на Калифорнийской Ривьере, когда можно будет постучать ярко-желтым пластиковым мячиком для пиклбола.

Мои грезы прерывает Эрин.

— Привет, Мэтти, — говорит она, стоя в дверях кухни. — Там Даг на телефоне.

Даг Чапин — мой менеджер с 1992 года; как и многие другие деловые люди, он терпеливо ждал, пока я выкарабкаюсь из той ямы, в которую забрался. Теперь я снова получил возможность работать, получил возможность писать. Кто бы мог подумать, что это возможно…

На глаза у меня наворачиваются слезы. Море снова кажется мне далеким, как сон. Я снова закрываю глаза и чувствую глубокую благодарность за все, чему я научился в этой жизни; за шрамы на животе — они доказывают мне, что я прожил жизнь, за которую стоило бороться. Я благодарен за то, что получил дар Божий, и какой дар: я смог помочь ближнему своему во времена раздоров и борьбы.

На сетчатке моего глаза мелькают красивые лица женщин, замечательных женщин, которые были в моей жизни, и я снова благодарен им за то, что они воодушевляли меня и подталкивали к тому, чтобы стать лучшим мужчиной из всех, какими я мог бы стать. Благодарю свою первую девушку Габриэль Боубер, которая заметила, что со мной что-то не так, и впервые отправила меня на реабилитацию. Прекрасная, волшебная Джэми Тарсес заслуживает благодарности за то, что не дала мне исчезнуть.

Я благодарен Тришиа Фишер за то, что все это началось; Рэйчел за ее лицо; медсестре в Нью-Йорке, которая стала для меня ярким сияющим светом в один из самых мрачных периодов моей жизни. Я даже благодарен женщине, которая бросила меня после того, как я полностью перед ней раскрылся. И я также очень благодарен всем замечательным женщинам, с которыми я расстался просто потому, что меня преследовал страх. Я благодарю вас — и очень сожалею.

И вот еще что.

Я не буду вносить ошибки, вызванные страхом, в свои следующие отношения, какими бы они ни были… Теперь я твердо это знаю.

Солнце в зените. Мне пора возвращаться в тень. Я ненавижу покидать эту точку. Не уверен, что кто-нибудь когда-нибудь сможет понять, как важна подобная точка наблюдения для меня, который больше не является несовершеннолетним без сопровождения взрослых, но продолжает вот так парить над миром, готовясь снова оказаться под крылом семьи.

Жизнь продолжает двигаться вперед; каждый день — это возможность и шанс для удивления и надежды, работы и движения вперед. Интересно, не сообщила ли о своем согласии знаменитая актриса, проявившая большой интерес к моему новому сценарию…

Сделав шаг внутрь, я останавливаюсь на пороге дома. Вся моя жизнь была чередой таких порталов: между Канадой и Лос-Анджелесом, между мамой и папой, между «L.A.X. 2194» и «Друзьями», между трезвостью и наркозависимостью, между отчаянием и благодарностью, между любовью и потерей любви. Но я учусь терпению, медленно вырабатывая в себе вкус к реальности. Снова усевшись за кухонный стол, я копаюсь в телефоне, чтобы посмотреть, кто звонил. Нет, не знаменитая актриса… Но время еще есть.